господь какой национальности бог

/----------------------------------------------------------------------

| Title : Какой национальности Бог? |

| |

| File name : Какой национальности Бог.txt |

| File size : 15,877 bytes (approx) |

| Create date : 11-Nov-2004 |

----------------------------------------------------------------------/

[1]

Статья Бхактивигьяны Госвами - "Какой национальности Бог?"

Меня попросили поделиться соображениями о том, зачем в Москве нужен

храм Кришны. Наверное, прежде чем пытаться доказывать кому-то, зачем

вообще нужен храм, тем более храм такой экзотической для России

религии, как кришнаизм, я должен рассказать, зачем этот храм нужен

мне.

Когда я слышу, что религия человека должна определяться местом его

рождения и средой, я невольно начинаю примерять это к себе. Моя мать

- русская, отец - армянин. Я родился и вырос в Ташкенте. Среди моих

ближайших друзей были русские, евреи, узбеки и корейцы. Человек,

который впервые рассказал мне о Боге и дал тайком почитать

Евангелие, был татарином. Учился же я в МГУ, где, помнится, сдавал

экзамен по научному атеизму. Интересно, в какого бога я должен

верить, если исходить из моей национальной принадлежности или из

влияний, оказанных на меня в детстве и юности? Какой бог оприходовал

и инвентаризовал мою грешную душу в тот миг, когда она воплотилась в

интернациональной стране, в атеистической семье, в теле с

экзотическим сочетанием генов? К счастью, вопрос этот меня не мучит,

потому что двадцать пять лет, потраченных на изучение духовной

философии, убедили меня в том, что дух не имеет национальности.

Стены, воздвигаемые людьми в этом мире, по моему глубокому

убеждению, не доходят до духовного царства Бога, а привратники этого

царства не проверяют на входе членских билетов. Я верю, что нет

разных богов, что Бог только один, и ценит Он не принадлежность

человека к какой-то религии, а его качества, движения его души и

поступки. Так уж получилось, что я верю также и в то, что одно из

бесчисленных имен единого и бесконечного Бога - "Кришна". Именно

благодаря "Бхагавад-гите" я, потомственный атеист, открыл для себя

Бога, поменял свой образ жизни и ценности и поверил в то, что

источником мира является не слепой случай, а Высший Разум.

Все бы хорошо, но с тех пор, как это произошло, мне часто

приходилось задаваться недоуменным вопросом: неужели моя вера в то,

что одно из имен Бога - "Кришна", является преступлением?

Недавно на анти-кришнаитском митинге на Пушкинской площади какой-то

человек размахивал черным флагом с изображением черепа и

перекрещенных костей, на котором был написан ультиматум:

"Православие или смерть". Невольно вспомнилось 22 июня 1995 г.,

когда в Ростове-на-Дону дюжина молодчиков под предводительством

человека, именовавшегося "отцом Сергием", ворвалась в храм Кришны и

стала избивать верующих, пришедших на службу, цепями, арматурой и

саперными лопатками. Лишь по чистой случайности никто не умер, хотя

один из пострадавших пролежал в коме семь дней.

До этого в нашей стране руководствовались похожим лозунгом: "Атеизм

или смерть". Его стыдились писать на флагах, но проводили в жизнь

куда более последовательно. Когда в 1985 г. Саркиса Оганджаняна

арестовали за то, что он верил в Кришну и не ел мяса, ему было всего

20 лет. Два года спустя он умер в Оренбургском лагере от цинги и

туберкулеза. Проживи он еще пару месяцев, и его освободили бы, дав

фарисейскую справку о реабилитации и предоставив право бесплатного

проезда в общественном транспорте. Умирая, он сжимал в руках четки,

сделанные из катышков тюремного хлеба, на которых повторял имя Бога.

Востоковеду Ольге Киселевой "повезло" больше - сама она, несмотря на

пытки, выжила, в тюрьме умерла только ее двухмесячная дочь Марика.

Неужели же удел религиозных меньшинств в этой стране - быть всегда

гонимыми?

Можно, разумеется, успокаивать себя тем, что сейчас кришнаитов за

веру никто не сажает и что пропаганда вегетарианства больше не

считается уголовно наказуемым преступлением. Уже 14 лет в Москве, на

Хорошевском шоссе официально существует храм Кришны. Однако на душе

по-прежнему неспокойно. Через пару недель единственный в Москве храм